Как только приближается день открытия осенней охоты, охотники-любители собираются компаниями по несколько человек и начинают тщательно готовиться к этому празднику, ибо для них это действительно праздник.
Они друг другу дают заумные советы, что мол, так вот будет лучше. А не эдак и почему, сколько брать с собой заряженных патронов, и какой дробью, сколько брать с собой еды и в какую одежду одеваться и прочее
Лишь единственная установка была для всех обязательной - непременно брать с собой одну «Охотничью». «Охотничья» - это разновидность сорокоградусной водки. В этом никогда, никаких и ни для кого исключений не допускалось, независимо, будешь ты участвовать в распитии или нет.
У нас была своя дружная, давно сложившаяся команда, в которую входили два Федора – Федор Антонович и Федор Андреевич, я и Кеша.
Кеше было лет под полсотни, но за его неразворотливость, за его мягкохарактерность мы обычно называли его не по имени и отчеству, т.е. Иннокентием Васильевичем, а просто Кеша, к чему он видимо привык и ни на кого не обижался.
Кеша был действительно безотказный человек. Нам уже в привычку вошло постоянно понукать его:
- Кеш, ты бы сходил за дровишками да подбодрил костерчик.
- Кеш, ты бы сходил, да принес водички для супчика. И так далее
И Кеша безоговорочно шел выполнять чье-то желание. Нам и в голову не приходило задуматься, а нравятся ли Кеше наши постоянные «ты бы»!
Как только мы выезжали на охоту, все говорили:
- Вон Федоры уже отправились, и нам пора.
На условленное место мы прибыли часа за два до открытия, которое началось с вечерней зорьки. Не мешкая, взвалив на свои плечи всю необходимую охотничью амуницию, намереваясь отправиться каждый на свое, заранее обусловленное место, мы бросили жребий, кому быть дежурным по «кухне» на этот раз. Дежурство выпало на долю Кеши.
Он спокойно отошёл от нас и стал потихоньку расчехливать свое ружье. В это время на нас налетел табунок чернетей. Кеша мгновенно вскинул свою «вертикалку», сдуплетил, и мы увидели, как парочка выпала.
Я хотел было пожурить Кешу за нарушение охотничьих правил, за то, что он сбил двух чернетей за час до открытия, но подумав, что нарушение не столь уж велико, сменил свой гнев на доброжелательность, похвалил его за находчивость и оперативность. Заранее предвкушая, что ужин будет отменный, с веселым настроением отправился на вечернюю зорьку.
Собрались мы к месту стоянки уже затемно. Усталые и довольные удачной охотой, а она была действительно удачной, поскольку в общей сложности, не считая первых двух Кешиных, мы подстрелили 25 птиц. Усевшись за импровизированный столик, наблюдали, как Кеша осторожно, со знанием дела, наливал каждому в чашку вкусно пахнувшего супа, делил одного чернятя на двоих и подавал на стол.
Затем Кеша пододвинул корзину с «охотничьей», в которой находилось по одной на брата, вытащил одну и произнес:
- Ну, за что выпьем?
- За удачную охоту – предложил я.
- За того, кто первый сбил чернетей и кто приготовил такой вкусный ужин – предложил Федор Андреевич.
- За того, кто больше всех сбил, за самого меткого стрелка – предложил Федор Антонович.
Здесь сразу же возник вопрос, а кто же самый меткий.
Федор Антонович, – произнес Кеша, – он сбил больше всех – за него!
- Нет, – воспротивился я – Федор Антонович сел на более удачное место, поэтому у него так получилось.
А давайте подсчитаем по использованным патронам. У него два с половиной ушло на одну сбитую утку, а у меня два, - сказал я, подчеркивая тем самым, что я тоже не лыком шит.
- У меня тоже два – вмешался в спор Федор Андреевич и началось…
Если бы кто-нибудь, со стороны послушал наш спор, ни за что бы не понял, о чём идет речь, кто кому и что доказывает.
Каждый старался перекричать своего собеседника, который абсолютно не слушал его, а выкрикивал что-то свое, не вполне понятное и только четко вырисовывались слова:
- Я вот со своей «ижевки»!
- Я вот со своей «тулки»!
- Я вот со своей вертикалки!
Подобные заварушки у нас уже случались и раньше. Заканчивалось все тем, что мы просили Кешу, что бы он отмерил 50 шагов и на таком расстоянии, по очереди мы палили по консервным банкам, пустым бутылкам и вообще по всему, что попадало под руку.
В это время на нашем стойбище открывалась такая канонада, что описать это невозможно, это нужно видеть и слышать.
На этот раз мы на полном серьезе, поставив бутылку снова в корзину, приказали Кеше, чтобы он приготовил для нас ружейное состязание.
Условия установили следующие: Кто попадет в бутылку, тому сто граммов с того, кто промахнется. Одновременно и лучший стрелок выяснится, считали мы.
Тем временем Кеша, у всех на виду, сгреб корзину с полными бутылками и направился отмерять злополучные 50 шагов.
Нам и в голову никому не могло прийти, что Кеша намеревается вместо мишени ставить полные «охотничьи».
Когда все было готово, первым пальнул я. Бутылка разлетелась вдребезги.
Следом пальнули Федоры, тоже самое.
Заключительный выстрел произвел сам Кеша и также раздробил бутылку.
В результате у нас получилась ничья.
Все выстрелили точно в цель.
Чтобы приглушить накалившиеся страсти, кто-то предложил выпить мировую за ничью и спать.Эта идея всем понравилась.
- Кеш – сказал Федор Андреевич, – доставай «мировую», разливай!
- А что я вам достану, – спокойно ответил Кеша, - мы же только что все их расстреляли.
Меня и Федоров мгновенно поразил шок.
- Ты что же натворил изверг окаянный ,– наконец произнес я? На большее у меня ни сил, ни ума не хватило.
Федор Андреевич, дико набычившись, стал медленно надвигаться на Кешу и готов был в этот миг либо укусить, либо ударить его.
Федор Антонович, с отвисшей челюстью, стоял молча и смотрел на Кешу широко открытыми, недобрыми глазами.
Только один Кеша, как невинное дитя, спокойно произнес:
- Я ничего не творил. Вы же сами заставили меня ставить мишени, колотили то мы каждый свою!
Трудно сказать, специально Кеша преподнес нам такой трюк или по ошибке, но с тех пор мы напрочь отказались от слова «ты бы», дабы не получить от Кеши еще какой либо каверзы.
А Кеша стал для нас Иннокентием Владимировичем!
ЕЩЁ