Другу детства, соседу по улице Рабочей
Коливерде Юрию посвящаю*
…А помнишь, Юрка, тот мой флигелёк?
Стояли там стиральная машина,
кровать и книги, был чудной замок,
висела деревянная картина.
Я спал, сколь можно, в этом флигельке,
когда не спал с тобой на сеновале
иль из подсолнухов с ботвою в шалашке,
который мы вдвоём сооружали,
поскольку летом – игры допоздна;
придут девчонки: семечки, беседа…
Чтоб не тревожить папы с мамой сна,
я шёл во флигелёк, там спал всё лето,
на огороде; утром, днём читал,
а вечером во вкопанную бочку
воды, полив закончив, набирал
из старого колодца в одиночку, –
крутя одной рукою барабан,
наращивал свою мускулатуру.
И радовался рыжий пёс Каштан,
Коливерду в калитке видя Юру.
И снова: игры, смех, девчонки, звук
по просьбе чьей-то
моего баяна,
у лавочки поющих полукруг,
а сзади – подвывание Каштана…
И где всё это? Ровная земля,
ни флигеля, ни кухни летней нету,
ни стайки, сеновала-«корабля»…
А что – взамен?..
Испорчены куплеты
в красивой песне Улицы моей,
сюжет нарушен, добрый изначально,
волшебной сказки Улицы твоей,
и потому звучит она печально.
И всё же, Юрка, есть, что вспомнить нам!..
Навеки будут в сердце: двор, печурка,
скворечники, открытые ветрам,
и тот наш флигелёк, – ты помнишь, Юрка?..
