Говорила ты мне: «Сбрей усы –
целоваться больно с тобой:
от моей ненаглядной красы
мало что остаётся – той
нету свежести и белизны
кожи – раздражена она
(так ожоги крапивы видны),
расцарапана и красна».
И решил я усы напрочь сбрить!
Сбрил – зачем их тебе терпеть?
Ты пришла; попросила включить
мелодраму, села смотреть.
Мы потом целовались с тобой;
без усов – это было всласть!
Фильм ты вспомнила вдруг, и слезой,
отодвинувшись, залилась.
Я тебя успокоил, как мог;
поцелуи лишь начались,
как обрушился слёзный поток
вновь: рыдала ты мне, что в жизнь
и в квартиру мою – ведь войдёт!
та, другая!, – неважно, кто!
Я тебе предложил бутерброд.
Рассказал о горных плато.
Мы опять целовались без сил.
А потом ты плакала, что
до тебя я кого-то любил –
и зачем я любил её до?..
Ты внезапно воспряла, и мы
целовались – ещё и как!
А потом, с четырёх до восьми,
вновь ты плакала – просто так.
Уходила ты с красным лицом,
да! не бел был, но – ал овал.
Провожал я, и думал о том,
что зачем я усы сбривал?
