Я слышать эту музыку привык
(с-moll’ную прелюдию и фугу)
в хорошем исполненьи. Здесь же муку
мой слух обрёл и горестно поник.
Рука, сродни не бабочке, а крюку –
души своей бессмысленный двойник –
всё не могла раскрыть Его язык,
и вызвала во мне лишь стыд и скуку.
Блеснуло солнце, вспыхнуло светило.
Но зеркало ли свет тот отразило?
Но засверкал ли гранями алмаз?
Тот луч великолепного творца
на грузило наткнулся, и погас,
увы, в кусочке тусклого свинца.
