На заговенье, двадцать седьмого ноября, посетил я Иннокентия Акимовича и Наталью Петровну. Как и водится, в этот день хозяева приготовили традиционное сибирское кушанье – пельмени. Стол не изобиловал яствами, но печеная сдоба, варенье и мед стояли на самом почетном месте. Еще там же стояла тарелка с пареной калиной.
– Завтра к этому добавится капуста, морковка… пост начнется. Седня же наедайся пельменей. – Кеша, конечно же, не соблюдал строгого поста, время не то, но блюл традиции предков – в Заговенье обязательно на столе должны быть пельмени. Вспомнить обычаи за стол сел и правнук Иннокентия Акимовича, Сережа, рослый, не по годам крепыш. Весь в прадеда!
– Вот и дожили до Филипповок. Будем ждать, што зима скажет. Коли Филипповки с инеем и пасмурными деньками, то жди доброго урожая. А вот облачно и снежно – к ненастному маю. А завтра будет Гурий. В этот день зима с коня слезат, встает на ноги. Зубы раньше-то в этот день лечили. Забыли сечас все старые поверья, надеются на докторов. Ан,
предки-то наши за што-прошто прожили? Они ведь сами были и докторами и агрономами, знатки люди-то были – помощь на стороне не искали, сами справлялись. – Кеша строгим взглядом сверху донизу окинул правнука:
– Вот ты, Сережа, думашь ли о своем здоровье? Завидуешь крепости былых людей. А они-то за собой следили, одевались не как попало. Оно ведь, как обута нога, так ты всем слуга. Погодье вольно, у кого шуб довольно. А счас што? Как одеваются люди? Натянут на капрон сапоги из рыбьей кожи, они-то, ноги-то, в январе и скучают по июлю месяцу, ножкой о ножку постукивают, сапогом о сапог пощелкивают. Это ноги! А головы-то, поглядь, - тесом крыты. Какое же здоровье ждать следоват, если в нынешних обрядах мы ходим в фофаньих нарядах.
Говорят о крепости сибиряка, а отчего она, крепость эта, силушку-то имела? От того, што сибиряк мог правильно одеваться. Тулупы, валенки и мохнашки были тогда в моде! Вот оно и здоровье всех радовало.
– Дед, прикинь, приду я вечером на тусовку в валенках, каково будет мне? А? – В разговор вступил внук.
– И то правда, времечко не то настало. Люди в культуру ударились. Оно-то, что свистнуло, то и гаркнуло, трутень тя в нос. Соломиной уже не подопрешь хоромины. Кабы на Тарасовой голове да капуста росла, то был бы огород, а не плешь, трутень тя в нос.
– А я, дедушка, сторонюсь тех, кто в разрез с жизнью доброй идет. Мне по фигу их косячки, матерщина…
– Эх, Сережа, Сережа! А ведь от Якова недалеко и до всякого, ты хоть и не поешь, а подтягивашь. Што, не правда? Тать не тать, а на ту же стать. Думать надо о большем. Оно-то мелко плавать – дно задевать, трутень тя в нос. Думать надо.
– А я и думаю. Вот кент мой, Вован, каждый день пиво бухает, мамку нашел, бабочек ловит. А я же живу своей жизнью, хоть и тяжело мне достается, могут и измочалить за это.
– Запомни внучок: коротко долго не живет. Зашибленное вспухнет, а посеянное взойдет, трутень тя в нос. Грязью играть – руки марать. Не называй килы пузырем, а черта братом. С кем свяжешься, от того и наберешься. Оно-то в кулаке все пальцы равны. И Богу и людям об этом ведомо. Что про то говорить, что не варить, трутень тя в нос. Оно, где одна вода лед положит, друга – снесет. Полагать надо!
– Но, дедушка, согласись, что раньше жизнь хуже была, люди жили не для себя. Сейчас каждый может проявить себя: менеджером стать или бизнесменом?
– Ребенок знат чувство справедливости лучше судьи. А ты, мой дорогой внучек, еще так молод! Но запомни – трудность пути зависит от привычек тела, а ложь всегда кончатся злом. Трудно молиться, когда ум занят.
– А тебе, дедушка, не обидно, что мы сейчас так вот живем: компьютеры, телевизоры, а вы прожили жизнь с керосиновой лампой?
– Каждое дерево в радости одеватся, но не грустит сбрасывая листья, оно помнит о весне. А весна для меня это мои внуки, правнуки, вам ведь жить и радоваться, да поминать нас добрым словом! Душа вот ваша бы не заржавела. Оно грех сладок, а человек падок, страшно, когда его ловят на золоту удочку. Запомни, когда деньги говорят – правда молчит, а жизнь-то, она полна зова. А чудо-то новой жизни покрыто лохмотьями. Каждый организм во Вселенной имеет свой пульс. Кто соткал ткань вечного мира и блеска? А ты, жизнь добрая, хорошая настала. Да нету ее жизни-то. Как можно хвалить ее, коли на
Земле – Матушке работать никто не хочет? Всем бы деньги считать! Кругом одно вранье. А ведь ложь-то всегда злом кончатся. Забывают все, что мир войной живет, и слабоумен тот, кто во время битвы преисполнен мира.
Иное время – иное бремя, полагать надо, трутень тя в нос. Оно, пришлась вроде ложка и ко рту, да в кувшин не лезет. Никто не подумат о том, што когда зацветут камыши, у нас не будет ни души. И воры не родом ведутся, а кого бес свяжет.
Самое главное, забывают люди о том, что терпит брага долго, а через край пойдет – не удержишь! Запомни, мой внучек! Запомни зелень переспелая!
